Главная / Воспитание / Очень смелые школы /

Очень смелые школы

На смену позднесоветским и постсоветским экспериментам со школьным обучением пришла противоположная тенденция — усиления единообразия, государственного контроля и стандартизации школьной программы, единых учебников, возрождения моды на школьную форму. У этой тенденции есть разумные основания. Но неужели мы и вправду хотим, чтобы все дети были «слеплены по одному лекалу» и «скроены по одной мерке»? К тому же и любая «стандартная» школьная система — это результат прошлых педагогических экспериментов. Чтобы создавать передовую школьную систему, надо сохранять зоны педагогического творчества, а подходящие и тиражируемые находки постепенно делать новой нормой «обычных школ». Чтобы увидеть самые сильные педагогические теории и практики, а значит, отчасти заглянуть в будущее, мы посетили несколько необычных школ, поговорили с создателями альтернативных школьных программ и учителями, работающими по ним

Здоровьесберегающая педагогическая система В. Ф. Базарного

Марина Вашукова, Балашиха В центре этой программы здоровье: тела, которое укрепляют, и духа, который взращивают.

Трагедия опущенной головы
На улице Матросова единственные во всей хрущевке деревянные рамы необычной формы. Оказалось, окна педагога, доктора медицинских наук Владимира Базарного. Он, бодрый, в джинсовом ансамбле, уверенно встал напротив меня в своем кабинете, полном картонных скоросшивателей и книг. Современную систему образования Базарный отвергает, потому что она противоречит природе ребенка.

— Я стоячий, — говорит Базарный. — А вы?

Его систему здравоохранительных педагогических технологий только было начали всесоюзно внедрять в конце 1980-х, и тут бац — распад СССР.

— Начнем с того, что ожидает вашего сына-дошкольника в ближайшем будущем, — говорит Базарный энергично. Он продолжает стоять, и меня не приглашает сесть тоже. — В Москве у девяноста процентов первоклашек нарушено развитие позвоночника. Говорят — «плохая осаночка». Но это — путь к хроническим заболеваниям!

Базарный достает из шкафа фотографии. На них дети, полулежа развалившиеся за партами. Эта распространенная поза, по его мнению, — главная причина не только болезней, но и «расчеловечивания» — движения в сторону преобладания животных инстинктов над духом.

— Вот так все начинается — с седалища! А заканчивается — информационно-мозгоцентричной школой, направленной на формирование рабского программируемого интеллекта, а не на развитие свободного мышления, — у Базарного лицо моложавое, и решительные глаза революционера.

— Ребенок крутится, потому что его геном настроен на движение, — объясняет Базарный суть своей программы. — Чтобы избежать телесной скованности, которая ведет к скованности мышления, мы поставили детей за конторки, возвратив детским стопам почву, а их телу — возможность двигаться. Изначально в наши экспериментальные классы шли, как на реабилитацию, больные детки. И они стали меняться.

— А сейчас на кого рассчитана методика?

— На всех. Это как старт ракеты. Если он не пройдет правильно в детстве — у человека будет болтанка на всю жизнь. Ученику нужно дать сенсорную и психомоторную свободу, помочь развить телесно-чувственный и эмоционально-волевой опыт. И в результате получатся незомбированные, творческие, здоровые люди. Поймите, здоровье — категория педагогическая. Оно от воспитания, а не от болезней. Поэтому в нашей целостной системе, которую мы разрабатывали и экспериментально доказывали долгие годы, предусмотрено много чего. Перьевое письмо, работа с образами, хоровое пение, при освоении чтения — цельные слова, а не слоги. Разделение мальчиков и девочек. Это тоже в природе ребенка — что интересно мальчикам, неинтересно девочкам, и наоборот. А если неинтересно, в коре головного мозга формируются центры отторжения информации, и ребенок становится забывчивым. Министерство образования включило наши технологии в обязательный перечень для школ. Только благодаря энтузиастам по этой системе работают больше трех тысяч школ. У тех, что я знаю, впечатляющие результаты. Что еще надо для чиновников? Но у них на всех уровнях саботаж, в том числе из-за непонимания. А родители спят.

Базарный хочет, чтобы его система была во всех школах, и недоумевает, почему государство не внедряет ее повсюду.

Семь жизней директора гимназии
— Бывшая начальник управления по образованию лично участвовала в снятии таблички, когда мы указали, что у нас параллельно-раздельное обучение мальчиков и девочек. То есть система Базарного, — говорит директор земской гимназии в Балашихе Галина Кравченко, плавная, как лебедь. Предъявляет сорванную вывеску, и выждав, когда я прочитаю, осознаю и сделаю выводы, убирает за шкаф. Вероятно, еще пригодится.

Типовой оборудованный класс. По одной стороне косяка стоят конторки разного вида, соответственно росту, ученики выбирают подходящие именно их конституции. На конторках деревянные массажные коврики. «Ростомерная мебель с наклонной поверхностью, — показывает директор, — смена динамических поз…» На потолке цветной геометрический рисунок, для разминки глаз. Говорит, через три года учебы в гимназии ученики помладше снимают очки, и даже у тех, что пришли сразу в старшие классы, ухудшение зрения останавливается.

Муж Галины, Игорь Кравченко, цепкими глазами похож на коршуна. Он тоже директор другой земской гимназии, которая тоже работает по Базарному.

— Чуть шейку, — говорит, — не свернули нашим новациям, но я был депутатом, и это помогло. А потом мы разработали семиуровневую систему защиты. И научились гибкой стратегии.

Они тоже немного революционеры.

Говорят, когда Кравченко-муж приезжает в гимназию с неожиданными проверками, по всем классам пробегает слух: «ЗИЛ приехал!». И все начинают усердно делать зарядку. ЗИЛ — значит «Злой Игорь Львович».

— У нас с первого по одиннадцатый классы все, — говорит Галина Кравченко, — и парты-конторки, и массажные коврики, и обязательная в середине урока зарядка.

— Старшеклассники стоят за конторками? — говорю.

— Да, с удовольствием!

— Что, — говорю, — и хором все поют?

— Все, и с удовольствием! Двадцать два класса, из них одиннадцать мальчики.

— А как у вас с ЕГЭ?

— Обычно входим в тройку лучших.

Надо-таки подумать мне о будущем сына…

Программа академика Е. А. Ямбурга для детей в больницах

Аксинья Ремизова, Москва

Тут и взрослым, и детям преподают надежду на жизнь.

Гуманизм в действии
Кабинет доктора педагогических наук, академика Ямбурга украшен статуэтками, в том числе изображающими самого Ямбурга. У академика шарф на шее и очки на глазах. Стыжусь, что он тратит на меня свои минуты.

— Детей в клиниках, — говорит, — толком никто не учит. По закону положено образование, а на деле его нет. Много причин, — например, лежат дети из регионов, не должны их за деньги московского бюджета учить. А наш проект позволяет таким детям давать общешкольное образование. А выписавшихся из клиники, но не имеющих возможности ходить в школу, мы продолжаем обучать дистанционно через наш интернет-портал. В этом году ребята сдали ЕГЭ прямо на базе больницы.

— Школа дает им веру в будущее?

— Конечно, конечно.

— А в чем польза этой программы для всех других детей?

— Вот вы поймите, неизвестно, кто кому больше нужен: больной — здоровому или здоровый — больному. Вот у меня в кабинете сидит девочка с попыткой суицида, мальчик от нее ушел, а она еще не знает, что мальчики, как автобус, один отходит — другой приходит. Но когда она общается с больными детьми, то понимает истинный масштаб проблем. Что ее проблема — это фигня.

— По каким критериям вы оцениваете эффективность своей программы? Чтобы дети могли поступать в вузы?

— Поступать? Это реабилитация! — директор повышает голос. — Это же страшные болезни, особенно онкология. Они думают, что если их учат, — они будут жить. Это огромная мотивация, потому что они же закрыты в больницах. Образование — единственное их окно в мир. Для родителей это тоже шок: был здоровый ребенок, стал больной. Рак— это трагедия. Родители находятся рядом с детьми, в пансионате. Мы даем этим родителям вторую профессию — тьютор, то есть педагог, сопровождающий больного ребенка.

Кажется, эта программа развивает жажду жизни и жажду знаний, которая помогает ребятам лечиться и дает надежду.

Учителя в красном
Первое сентября в Федеральном научно-клиническом центре детской гематологии, онкологии и иммунологии им. Д.Рогачева. Праздник не начался, но люди уже тут.

Белые стены, красные стулья. В белых халатах ходят врачи, в красных — учителя. Под потолком шарики, на полу люди. Красные стулья — для детей, возле них стоит кресло-каталка, на ней девочка лысая, этим здесь никого не удивишь, в ушах длинные красивые серебряные сережки. Они качаются как маятники. Других детей поблизости нет. Стулья пусты.

Праздник начинается.

— Кто самый важный человек на этом празднике? — спрашивают ведущие «Первого сентября».

— Учителя! — кричат ребята.

— Нет, — говорит ведущая. — Первоклассники.

В центр холла выходят трое: мальчик в галстуке, мальчик с человеком-пауком на майке и девочка в джинсовой косынке, они первоклассники и есть.

В конце зала толпятся родители. Разговоры в толпе:

— Нам же цветы нельзя, мы их лепили из пластилина, он сам себе лепил.

— Где твой?

— Вон там самый лысый во втором ряду. А твой?

Я бы не отличила такие затылки один от другого.

— Вон там! Парик купили. Пришлось, настоял.

Среди учительниц нет ни одной старше тридцати лет. Они подтянутые, их губы улыбаются, волосы блестят, почти все они носят обувь на высоком каблуке.

— Тяжело работать здесь? — спрашиваю, самой мне здесь очень тяжело, почему, не понимаю, вроде бы все радостные ходят.

— Не то чтобы, нужно иметь предрасположенность к этому. Я, например, не хочу преподавать в обычной школе — это не мое, а тут с ребенком можно поговорить, создать настроение, мы для того здесь и есть, чтобы менять их настроение в сторону радости.

— Тяжело ребенку ставить оценки… — продолжает она, нежно улыбаясь. — Ты не понимаешь, как отреагирует ребенок, некоторые сильно переживают. Двоек мы вообще не ставим. И в литературе есть книжные герои негативные, мне страшно читать с детьми такие вещи вслух. Вот мы читаем не всего Достоевского, а только те сцены, которые показывают мораль.

Молодая, невысокая учительница провожает нас до выхода. Разговор начинается в лифте.

— А вы по какому предмету?

— Я? По немецкому.

— Что вам здесь нравится?

— Индивидуальный подход.

— А сложности какие в работе?

— Многие дети могут не дожить до конца учебного процесса. Ты никогда не знаешь, когда приходишь к ребенку, увидишь ты его или нет. А привязываешься к некоторым детям очень сильно.

— Кто-то же выживает? — спрашиваю. — Это же стоит того.

— До свидания! — отвечает учительница.

Авторская программа директора авиационного лицея Анатолия Эдварса

Анна Гурьянова, Сергей Гурьянов, Ульяновск

Дети предпочитают сложное и необычное, а не легкое и стандартное.

Такой затейник
— Совещание через полчаса, — говорит секретарь.

— О… — удивляется Анатолий Эдварс.

Солидный директор школы целится ручкой-пером в свои очки на столе, старается попасть в мост между линзами.

— В перестройку, когда был учителем, вместо мониторов для компьютеров я закупал старые телевизоры, для занятий физико-математического класса, — говорит тихо, еле слышно. — Мы это старье на уроках разбирали, изучали… Так еще в школе дети становились телемастерами, ремонтировали потом телевизоры. И теперь с первого класса наши школьники изучают радиоэлектронику, а в старших робототехнику. Вместо трудов со слесарным оборудованием — урок авиамоделирования. У нас даже девчонки вместо домоведения паяют. Мне стали говорить: «Вы что, это ж девочки». А им понравилось!

— Почему лицей авиационный?

— Сначала делали физико-математический. Но Ульяновск — авиационная столица России. Рядом авиастроительный завод «Авиастар», гигант. Ребенок, который делает бумажный самолетик, мечтает делать радиоуправляемую авиамодель, а тот, кто занимается авиамоделированием, мечтает строить самолеты. И еще, в девяностых я увлекся системой Владимира Шаталова, преподавателя-экспериментатора. У него в конспектах только картинка, чертеж, формула — и одно слово-ассоциация. Например, броуновское движение — «вокзал». Я по его конспектам создал свою методику. По одной этой методичке старшеклассник может подготовиться к ЕГЭ по физике.

Анатолий Ростиславович лезет в шкаф, достает поочередно две почти одинаковых книжки разного цвета в бумажной обложке — для своих.

— Свои книжки, — говорит, — я куда только не носил, и в управление образования, и в институт повышения квалификации, и по школам оставлял… Пару лет назад меня попросили выступить на мероприятии в педагогическом университете. Спрашиваю — сколько по времени? «Да говорите, Анатолий Ростиславович!» Так и проговорил все время, практические вещи вызвали интерес. После этого начальник управления образования ко мне подходит, говорит: «А давайте вы будете лекции для учителей читать!» Я говорю: «А давайте!»

— И что?

— И все!

Эдварс бросает длинную ручку в очки.

— Никто не хотел повторить вашу программу в другом месте?

— Нет. Хотя мы всегда открыты. И дело не в деньгах тоже. Наша программа, получается, работает только в нашем лицее.

— Почему так?

— Не знаю. Специально не навязываемся никому. А ученики у нас получаются неплохие. Вот недавно покупаю помидоры на рынке, ко мне подходит парень: «Здравствуйте, Анатолий Ростиславович!» Выпускник нашей школы. Сейчас занимает одну из руководящих должностей в АвтоВАЗе. Еще одного выпускника встретил — он в Подмосковье на фондовой бирже руководитель. Другой парень уехал в США, защитил докторскую. С девчонками, конечно, сложнее… я им советую поступить на факультеты, где парней побольше.

Эдварс смеется как заведующий детсада из фильма «Джентельмены удачи».

Зазвонил телефон. «Алло? Самолет Ан-2? Нет? Як-18. Отлично. Сколько стоит? Двести двадцать тысяч? Отлично!»

— Вот! К десятилетию на территории школы поставим настоящий самолет.

Несколько коллекций
Стишок на первое сентября: «Лично мне директор Эдварс улыбнулся раза три…»

Вокруг школы белые советские статуи — и мальчик с горном, и пионеры с флагом, и нимфы лесные, и… скульптура-автопортрет учителя ИЗО, который отреставрировал разрушенное изваяние, срисовав лицо с себя. Все директор школы спас из заброшенных советских лагерей.

— Какой номер кабинета? — спрашивает вахтер.

— Не знаю, — говорит завуч Лидия Федоровна. — На четвертом этаже музей истории техники двадцатого века, дайте от него ключ.

Вахтер выдает ключ наугад.

Идем по школьным коридорам: классы, спальня, игровая комната. Спальни постоянно пытались закрыть то пожарные, то Роспотребнадзор, но директор отвоевал. Очень кстати, теперь ввели новое правило, что первоклассники должны днем обязательно спать.

— Директор, — говорит завуч, — у нас такой затей- ник!

Доходим до четвертого этажа, к музею истории техники. Но ключ к замку не подходит. Топаем обратно… Вахтер встречает:

— Вот этот попробуйте.

Опять не тот…

Навстречу маленькая девочка, радостная, вьется вокруг мамы.

— Мам, я уже так хочу учиться!

— Хочешь учиться? — мама растерянно улыбается.

А мы нашли ключ с третьей попытки. Наконец, долгожданный музей! Старенькие телевизоры, дисковые телефоны, пленочные фотоаппараты, аппаратура для проявки фото, железные ночники и швейная машинка «Зингер». В середине гордо возвышается старинная деревянная прялка — и как она сюда попала?

Программа Первой новой школы

Варвара Попкова, Ленинградская область

Тут стараются превратить образование в личный опыт.

«Наполеон»
Передо мной одетая по-домашнему пышная женщина средних лет, Татьяна Кашкина, основатель НОУ «Первая Новая Школа». Достает из холодильника торт. Разрезает и описывает систему образования на его примере.

— Педагоги зацикливаются на мелочах, причина — обособленность предметов, — кладет кусок на тарелку. — Во времена Великой буржуазной революции главной целью образования было уравнять слои общества, — проводит ложкой по верху «Наполеона». — Система подходила для поддержания стабильности в эпоху застоя. А для нового времени нужна другая школа.

— И как вы ее делали? — принимаюсь за «Наполеон».

— Осторожно. Сначала совмещала девятый с одиннадцатым классы для эссе, сочинений. Потом отказалась от классов. Объединила началку, основное и среднее звено. Ушла от учебников и расписания. Выхлоп был ошеломительным! Прекратились межвозрастные конфликты. Младшие тянулись за старшими, а старшие не могли себе позволить оплошать.

http://vk.com/planet_standup?w=wall-63144053_502

Популярное на сайте
Как и зачем финансовая элита насаждает феминизм	Заповеди ведической жены	Ребёнок выживший в результате аборта	Веды: обязанности жены	Женщина, от которой не уходят мужчины	Почему важно быть образованным человеком?